Сборник научно-фантастических произведений - Страница 193

193

В это время вступили тамтамы, сначала приглушенно, затем все громче, с прерывистыми раскатами, которые то нарастали, то удалялись, и вновь нарастали… Воздух дрожал, сама земля дрожала. Сначала медленно, затем все быстрее воины молча пошли вокруг четырех вождей. Почти полная луна усиливала красный свет факелов и костров. Техель коротко вскрикнул. Танцоры резко остановились. Через проход в их круг ввели четырех человек, четырех берандийцев.

— Зачем они их привели? Я не знала, что есть пленные,- шепнула Анна.

— Я тоже не знал, но мне страшно… Их четверо, нас тоже четверо… Если бы я знал… Но узнать заранее было очень трудно.

Он с силой схватил Анну за руку.

— В любом случае сейчас уже слишком поздно! Если мы отступим, нас убьют. Так нужно, Анна, так нужно! Вы слышите меня?

— Да, но… Нет, я не смогу!

— Сделайте жест! Размах рукой! Если ваш берандиец сообразителен, он притворится мертвым и попробует попытать счастья!

Воины снова повернулись лицом в круг под приглушенный бой барабанов. Затем, сначала почти неслышно в первых рядах, потом постепенно усиливаясь, раздалось дикое, монотонное пение. Под гипнотический барабанный бой оно оглушало, мутило сознание. Техель тоже пел, поворачиваясь вокруг себя.

— Подражайте ему, Анна!

Второй ряд в свою очередь начал петь, но более быстро, чем первый, затем третий, четвертый и пятый, последний. В стороне, в полумраке, толпа колыхалась, образуя цепь, взяв друг друга под руки. Оцепенение переходило в экзальтацию.

«Боже,- подумал Акки,- эффект Пьессина!»

Он был так назван по имени исского психолога, который его изучал. У рас с сильными телепатическими возможностями, таких как сами иссы, а также похожих на них других человеческих сообществ, подобный вид коллективного, общего опьянения вызывался пением и ритмическими движениями, и это опьянение могло быть одухотворено, как в исских церемониях, но также могло пробудить жажду убийства, наподобие амока у земных малайцев.

Акки попытался бороться. Не принадлежа к хлорогемоглобиновым расам, он был менее восприимчив, но было уже слишком поздно. Бриннов было слишком много. Вопреки воле его рука сжала дротик, и волна ненависти поднялась в нем против этих четырех связанных пленников, которые тупо смотрели на происходящее, сами охваченные бессильной злобой. Затем мысли покинули его. На какое-то мгновение он вновь увидел Анну, которую он не предупредил: она была мгновенно околдована, губы ее раздвинулись в хищном оскале. Позади нее огромный васк разразился свирепым смехом: наконец-то его ненависть к берандийцам будет удовлетворена! Один из бриннов зарычал, смысл его прерывистых слов до Акки не доходил, но он и не старался их понять. Теперь все кричали, он тоже вместе с другими, из толпы женщин поднимался долгий, меняющийся по тональности жалобный вопль. Позже он не мог восстановить, как все произошло. Он помнил, как Анна выдергивала свой дротик из тела пленника, на которое наступила обнаженной ногой, смутно помнил, как сам наносил удар за ударом.

Внезапно все кончилось. Он очнулся, стоя под луной, задыхаясь, пот струился по его телу. Их было четверо на огромной площади, четверо живых. Пыль почти впитала большие темные лужи.

Он содрогнулся, обозленный на бриннов, но больше на самого себя. Сидя на земле, Анна плакала, тупо глядя на свой окровавленный до половины древка дротик. Только Отсо, казалось, не был огорчен.

— Хороший был танец,- сказал старый бринн.- Мы победим!

Акки смотрел на него без страха. Он был нормальным продуктом своей цивилизации или дикости, как будет угодно. Тот же самый вождь, который только что убил или заставил убить четырех безоружных пленных, принял васков, как и было договорено, в качестве союзников. Он также принял берандийцев, благородных берандийцев, которые уничтожали или обращали в рабство его народ. Акки наклонился к Анне, поднял ее и стал утешать.

— Оставьте угрызения совести, вы не виноваты. Это моя ошибка. Я должен был предвидеть наличие эффекта Пьессина у бриннов. Вы были вне себя!

Разрыдавшись, она прижалась к его груди.

— Пойдем, Акки! Оставим это место!

Она увлекла его в сторону берега. На озере, освещенном поднявшейся луной, были легкие волны. Слабый бриз замирал в маленькой бухте. Они сели на высгуп скалы.

— Завтра днем все это будет казаться тяжким сном. Забудьте это!

— Как я смогу забыть?

— Ну да! Эффект Пьессина не имеет длительного воздействия на сознание. Через несколько дней это для вас будет только ужасным сном, который вам рассказали давным-давно, а совсем не тем, что вы сами пережили.

— Вы мне это обещаете?

— Конечно! Я много раз испытал этот эффект у иссов, правда, при менее ужасных обстоятельствах.

— Я вам верю, Акки! Вы настоящий ученый, вы столько знаете!

— Не больше, чем другие. Вы сами могли бы узнать очень многое, если бы случай позволил вам родиться в одном из наших миров. Я часто думаю…

— Говорите!

— Что же, я часто думаю, досадно, что все ваши достоинства растрачиваются на жалкие интриги затерянного мира, а вы, мне кажется, рождены для больших дел. Но еще не поздно, Анна. За несколько лет вы смогли бы наверстать упущенное. У нас на Новатерре имеются великолепные учебные заведения, где технические средства таковы, что одаренный человек вроде вас…

— А мой народ, Акки?

— Ах! Что значат несколько тысяч человек, которые, я должен это сказать, за исключением очень немногих, не показались мне особенно стоящими! Мы смогли бы… Мне осталось выполнить только это поручение, а потом меня ждет пост в центральной администрации или я могу стать преподавателем в одном из университетов.

193